Почему президент против памятников себе и Машерову, чем команда Лукашенко отличается от команды Путина и почему Россия несет долю ответственности за катастрофу самолета экс-президента Польши Леха Качиньского – об этом Александр Лукашенко рассказал в 2011 году в ходе интервью профессору Рэдфордского университета США Григорию Иоффе.
 
Лукашенко: У меня нет постоянной команды; может, это и плохо, но я не думаю об этом. Люди, которых я собираю вокруг себя, профессионалы. Например, с моим пресс-секретарем Павлом Легким (Легкий занимал должность главы пресс-службы президента. – TUT.BY) мы не были знакомы до его назначения. Говорят, что у него военная есть струнка. Это меня устраивает. Радьков, заместитель главы моей администрации, – я знал его еще со студенческих лет (в Могилеве) – но он только недавно стал министром образования, и сейчас он работает в президентской администрации (в настоящее время Александр Радьков – советник президента. – TUT.BY). Он образованный человек и надежный, в том плане, что он не предаст. Я выбираю людей исходя из этих принципов. Главное для меня – профессионализм. Поэтому я не как Путин, который полагается на чекистов, потому что он им доверяет. Это ерунда – они предадут в первую очередь. Так что у меня такого нет.

«Качиньский ненавидел Беларусь»

Напомним, 10 апреля 2010 года в результате авиакатастрофы польского президентского самолета «Ту-154М» под Смоленском погибли все 96 пассажиров, находившиеся на борту, в том числе президент республики Лех Качиньский, его супруга и представители высшего руководства Польши, направлявшиеся на памятные мероприятия в Катынь.
    
В 2011 году Межгосударственный авиационный комитет обнародовал окончательный отчет о результатах расследования, согласно которому непосредственной причиной крушения признано решение экипажа не уходить на запасной аэродром, а системными причинами – недостатки в обеспечении полета и подготовке экипажа.
    
Впоследствии МАК опубликовал отчет, в котором приписал главнокомандующему ВВС Польши генералу Анджею Бласику «давление на экипаж», однако польская прокуратура не согласилась с этим выводом.
    
Польская правительственная комиссия пришла к выводу, что «причиной происшествия было снижение ниже минимальной высоты при чрезмерной скорости в метеоусловиях, не позволяющих осуществлять визуальный контакт с землей, а также запоздалое начало процедуры ухода на второй круг».

Иоффе: Знаете, сегодня утром за завтраком я сидел в ресторане отеля за одним столом с двумя поляками, и меня очень удивило то, о чем они говорили. Они не знали, что я понимаю по-польски. Они обсуждали новость о том, что в России упал пассажирский самолет. Это им расплата за Качиньского, сказал один из них. Но я считаю, что маловероятно, чтобы русские были виновны в его смерти.
 
Лукашенко: Конечно, кто же еще? Если вы принимаете в аэропорту президентский самолет, убедитесь в том, что ваши системы позволят совершить посадку в любую погоду. У меня тоже есть резервный самолет «Ту-154».
 
Иоффе: Но это был местный аэропорт….
 
Лукашенко: Я об этом и говорю: установите системы, которые позволяют самолетам садиться по приборам. Я летаю на маленьком «Боинге». Все может случиться, никогда не знаешь, но этот самолет может сесть без участия пилота. «Ту-154» Качиньского проходил плановый ремонт, поэтому он должен был уметь садиться так же. Но чтобы это осуществить, в аэропорту должны быть специальные системы навигации. Принимать президентский самолет - огромная ответственность. Они должны были это учесть…. И они должны были сказать Качиньскому: садись в Витебске или Могилеве и приезжай оттуда на машине. И они сказали это Качиньскому, но он ненавидел Беларусь. Он думал, что нет такой страны, что это часть Польши, и поэтому, когда они сказали, что он должен приземлиться в Витебске, у него внутри все перевернулось. Но если бы он приземлился там, он был бы жив.
 
Мы с Машеровым в разных весовых категориях

Лукашенко: Я никогда не сужу предыдущих лидеров Беларуси. Никогда! Это было их время. Они так работали. Это их дело. Да, про Машерова и других лидеров создали легенды, написали книги, нарисовали картины, сняли фильмы, поставили памятники. Я категорически против всего этого. Обо мне вы не прочитаете хвалебные оды. Есть только два варианта: вы или объективно пишете про плюсы и минусы или это будет ерунда. Вы думаете, я не могу найти подходящего автора? Если я дам ему (указывает на Радькова) задание, он найдет десять авторов и за полгода про меня напишут десять книг. Но я против этого. Пишите про меня, когда я не буду президентом. Найдётся смельчак такой – пусть он напишет. Что касается памятников, то сейчас я против них. Кто-то предложил поставить памятник Машерову здесь, в Минске, и еще одному бывшему лидеру страны. Я сказал: «У вас много денег? Есть улица Машерова, есть университет с его именем, есть памятник ему там, где он родился. Зачем еще один? А потом мы будем сносить эти памятники?»
 
Иоффе: Но некоторые будут говорить, что Лукашенко не хочет прославлять человека, который уже оброс легендами, потому что Лукашенко как бы с ним соревнуется.
 
Лукашенко: Как я могу с ним соревноваться? Я первый президент Беларуси. До меня не было президентов. Поэтому мы в разных весовых категориях. Он был просто губернатором. Все решения принимались (Московским) Центральным Комитетом. Плохие и хорошие. Но в то время, когда Машеров управлял здесь, в Беларуси, Кремль направил много инвестиций в республику. Во время войны нас стерли с лица земли. Мы бы никогда не возродились без помощи России и всего Союза в целом. Да, мы пахали на полную катушку. При Машерове мы производили от 7 до 12 миллионов тонн нефти в год, мы даже сейчас столько не потребляем. Для внутреннего потребления достаточно семи. Но все хотели наград и быть на хорошем счету у ЦК. Хотя в Сибири нефти было более чем достаточно. Мы строили города в Сибири. Это было при Машерове. Строили санатории. Например, он строил один в Кисловодске. Зачем, не знаю. Нам пришлось отдать его России, но я не сужу, хотя и я знаю, кто как работал. Вот почему я полагаю, что не следует никого идеализировать. И меня тоже.

TUT.BY